Мои 5 минут с Жванецким. Практически интервью. 2010 г.
Он стал таковой же неотъемлемой частью нашей культуры и жизни, как «Броненосец «Потемкин»» либо творчество Высоцкого. Он в нашем времени и, фактически, он и есть часть его. Он — Миша Жванецкий. Человек, который при жизни стал классиком, разошелся на цитаты, а его затрепанный портфель представляет для Рф не наименьшую ценность, чем ядерный чемоданчик президента.
«Если меня в черном месте прислонить к теплой стене…», «А что произнесет начальник транспортного цеха?», «Вот такие раки! Но вчера по 5 рублей, а сейчас маленькие — но по 3!», «В греческом зале, в греческом зале…», «Отойди, мышь белоснежная!» — это все он, Миша Жванецкий.
С его голоса гласили Райкин, Ильченко и Карцев. А он утвердил в нашей жизни непередаваемый оптимизм одесских коммуналок, в каких перемешалась, сплавилась и отразилась, как в зеркале, вся наша многонациональная страна. Он звучно гласил о таковых вещах, о которых остальные шептали, гласил так, как остальные желали, но не умели либо не решались даже пошутить.
Он не похож ни на 1-го современного сатирика либо юмориста. В его миниатюрах нет даже намека на непристойность, нет юмора ради юмора. Все краски юга, вся сочность жизни, весь отпущенный нам характер и жизнелюбие вместились в его недлинные миниатюры.
Жванецкий всюду и для всех. Он собирает как стадионы, так и камерные студии, он — неизменный наш «дежурный по стране». И что-то смены пока не предвидится.
Его включают в списки самых влиятельных людей страны, а он остается все этим же Михал Михалычем — полноватым, лысоватым, с затрепанным пузатым ранцем, из которого достаются листы, исписанные большим почерком, и… мы вдруг начинаем осознавать о для себя что-то такое, чего же, может быть, не решались осознать. И отчего охото стать лучше, добрее, человечней. «Тоньше. Гибше. Мягше» — если кто запамятовал.
Он постоянно открытие. Он постоянно различный. Нежданный. Противоречивый. Он изменяется совместно со государством. Постоянно полезно суметь поглядеть на себя со стороны, но не пристальным недобрым взглядом, а с любовью и теплом к для себя же. И никто не произнесет искреннее, честнее и добрее, чем он.
Его юмор можно было бы именовать английским, если б он сам не гласил про него, что он одесский. «Не можешь обожать — сиди дружи!» «Быть может, вы не понимаете, но в Одессе стремительно поднятое не считается упавшим». «Как нужно непереносить эту страну, чтоб кинуть квартиру опосля такового ремонта?» «Чего же больше всего охото, когда влезешь наверх? Плюнуть вниз». «Я постоянно говорю от всей души. Но лишь нередко противоречу сам для себя. Что тоже от всей души».
И фирменное: «Спасибо за внимание. Прошу к столу! Вскипело!».
Это можно повторять. Но основное — это можно и охото слушать.
К огорчению, Миша Михайлович не сумел выкроить время для огромного интервью и согласился отдать ответы лишь на несколько вопросцев. Вышел таковой вот блиц-опрос:
— Чем далее, тем больше.
— Если всё есть, для чего грезить.
— Я из нее не выхожу.
— Мужчины его лишь оценивают.
Алсу Фатыхова
P. S. Опосля выхода материала при оценке (была балльная система в нашей редакции, по которой материал позже оценивают в рублях) моя сотрудник произнесла: «А кто для тебя отдал право объявлять Жванецкого явлением? Вот для меня он не явление в искусстве». Милая тезка, пусть. Означает, для тебя сейчас не больно. А по мне — мы лишились чего-то принципиального. Как прошел концерт? Михал Михалыч ожидал опоздавших зрителей 20 минут. Пока ожидал, читал отзывы и шутил по поводу оценки Мацуева: это буквально про ваш город гласил? А позже на сцене погас свет и выключился микрофон. Жванецкий развел руками и предложил всем совместно отправиться в буфет. Зрители же предложили сатирику сыграть на органе.
Мировоззрение создателя может не совпадать с воззрением редакции
Источник: