Погибель Иры Славиной потрясла почти всех. Не будем скрывать, ее поступок трудно оценить совершенно точно. Кто-то уже на данный момент заявляет, что ей необходимо установить монумент, кто-то настроен полностью обратным образом и высказывает слова осуждения и недопонимания. Слова поддержки пришли с совсем нежданной стороны — от священника Прихода храмов в честь Смоленской и Владимирской икон Божией Мамы Нижнего Новгорода Андрея Логинова. Невзирая на то, что религия, мягко говоря, не одобряет самоубийств, отец Андрей уверен — Ира достойна того, чтоб за нее помолиться.
СЮЖЕТ
Самосожжение Иры Славиной
— Ко мне обратились с вопросцами: «Почему это я написал пост о погибели Иры Славиной? Почему это я не обличаю ее суицид? На каком основании «призываю» молиться за самоубийцу?» Вот я и отвечаю. Мотивом моей публикации было сочувствие. Сочувствие к Ире, о которой я слышал настолько не мало хороших отзывов от вызывающих полное доверие людей (хоть я и не знал ее лично). И пусть нрав Иры, слова, отдельные публикации могли кому-то не нравиться. В целом в ее жизни и ее деятельности было много определенных хороших и жертвенных дел, много боли (переживание, связанное с истинным или потенциальным повреждением ткани) о Нижнем Новгороде, о стране, о {живых} людях, событиях, в ней было много искреннего и бескорыстного желания отстаивать справедливость. Но сочувствие не исчерпывается только пониманием ценности ее личности лишь с моей стороны. Я исходил до этого всего из того, что когда Христос глядел на ее смерть, я уверен — Ему было больно за нее, Он соболезновал ее боли (переживание, связанное с истинным или потенциальным повреждением ткани) и ее погибели. Ведь Он — любящий, ведь Бог есть любовь. И если я — верующий человек, то я — на Его стороне. Этот также сочувствие к тем, кто был ее родными, близкими, всем, кто ее обожал, ценил и знал.
Мне как раз позвонил один мой знакомый, который ее отлично знал. Его потрясла трагическая погибель Иры. Он был в растерянности. Сказал, что люди готовы были ей посодействовать в приобретении новейшей техники опосля обыска и изъятия всего подходящего для ее журналистской работы. Но Ира никогда еще не сталкивалась с таковой ситуацией (сама возмутившая ее форма обыска, отсутствие постановления), это было ликвидированием дела ее жизни. Она также переживала и за остальных, дорогих ей людей, которых также подвергли обыскам. Сначала с ней можно было побеседовать, но к концу денька она ответила: «Больше уже ничего не надо», замкнулась и не стала выходить на связь. Мой друг произнес, что пробовал дозвониться ей, и никогда бы не пошевелил мозгами, что она могла бы пойти на это самосожжение. Ему чудилось, что это весьма непродуманный поступок в состоянии последнего нервного напряжения, и он постарался бы удержать ее от этого шага, если б сумел осознать всю трагичность ситуации. Слушая этот рассказ, проникнутый болью (неприятного сенсорного и эмоционального переживание, связанное с истинным или потенциальным повреждением ткани или описываемое в терминах такого повреждения) и растерянностью, понимая, что наш город может захлестнуть волна ожесточения, я сообразил, как принципиально на данный момент слово любви, принятия и осознания. Как принципиально на данный момент, чтоб явлена была христианская молитва за эту ситуацию!
Да, Господь не желает погибели человека, и погибели Он не сотворил. И Его сочувствие нескончаемо, как и желание явить Свою любовь. Но человеку вправду быть может так тяжело и больно, состояние аффекта (которое могло быть и у Иры) может просто не дозволить ему поступить наиболее мудро и продуманно. Мы совместно с моим знакомым помолились о данной ситуации прямо по телефону. Я данной молитве я как-то еще посильнее ощутил, как ценна для Бога любая людская жизнь, и что Ира могла бы принести много добра людям, если б опять и заного возвратилась к собственному делу, если б опять стала хлопотать о городке и людях. И как принципиально на данный момент, в данной ситуации покаянное обновление сердец людей, понимание, что беспощадность никогда не бывает оправдана и погибель человека — постоянно трагична, а таковая погибель может повергнуть в шок и угнетение, озлобление огромное количество людей. Но если мы что-то на данный момент себе усвоим, то это станет временем обновления, пониманием того, как Бог глядит на человека. У моего собеседника родились слова молитвы Богу о том, что «хотя она не знала Тебя лично, Господи, но она знала, что такое сочувствие и любовь, и через это она была причастна Для тебя. Все что она делала, было из любви к людям. Пусть она не выдержала этого тяжёлого момента… но Ты знаешь ее сердечко…»
Спустя маленькое время я сообразил, как принципиально это написать. Я просил о личной молитве о Ире, «как о светлом человеке, который не сумел совладать с собой в тяжелых обстоятельствах», также молил о наших правозащитниках, о Нижнем Новгороде. Я так выразил мою молитву в соцсетях: «Господи, пусть эта кончина обернётся покаянием и светом, осознанием ценности людской жизни, а не умножением зла, беспощадности, не торжеством погибели». Таковая молитва как недозволено лучше соответствует осознанию православной церкви и святоотеческому учению. Замечу, что еще 27 июля 2011 года на заседании Священного Синода был принят документ «Чин молитвенного утешения сродников животик собственный самовольно скончавшего», в преамбуле которого, хотя и указывается, что «Церковные каноны воспрещают «приношение и молитву» за самоубийц» (Тимофея, 14), но говорится, что «обозначенное правило святого Тимофея Александрийского было ориентировано против отпадших членов Церкви», а ведь на данный момент, «в истинное время большая часть покончивших с собой это люди крещеные, но не получившие ни церковного воспитания, ни церковного окормления. Они прерывают свою жизнь не вследствие сознательного противоборства Богу и Церкви, а будучи «вне мозга», хотя это не зафиксировано мед свидетельствами». И «священнику, который не знал погибшего в его жизни, нереально решить, как относиться к таковой погибели, а родственники и близкие самоубийцы, встречая отказ священника совершить отпевание, еще дальше отходят от Церкви, не получая утешения». Потому пастырское попечение любви обязует «не совершая отпевания самоубийц и «приношения» о их, другими словами поминовения в храме, преподавать близким и родственникам таковых погибших последующие утешительные молитвы». Не считая совершения предложенного чина о родственниках в данном документе, полностью естественно, говорится о способности личной «келейной» молитвы (со смирением и любовью) о «взыскании» и «аще может быть есть», «помиловании» человека. Эта молитва исходит из веры в Божью любовь, надежду на нее, невозможность для нас предвосхищать Божии суды (осудить кого-то в ад). Она приносится со смирением сердца перед Богом-Любовью. Да, понятно, на панихиде (отпевании) в храме слова о скончавшихся «благочестно», «в вере», «в упокоении» относятся к членам церкви (вообще-то настоящим и {живым}, обдумывать это мы тоже как-то не привыкли). Но ведь в этих вопросцах никто не отменяет нашу живую веру, совесть. Все ситуации не прописаны, и мы почти все решаем любой по совести перед Богом. Согласно Священному Писанию погибель — это Божий неприятель (см. 1 Кор. 15:26). И мы призваны нести утешение там, где есть боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение), веру и надежду там, где властвует ужас и отчаяние, любовь туда — где готовы прорваться в этот мир разрушение, беспощадность и ненависть.
Не считая того, молитва — не комплот и не мистика, и слова молитвы могут быть различными. И лично Богу ты можешь доверить свое сердечко вполне, и всё, что в Нем, — Ему принести. И а именно — свою боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение), свое горе и печаль относительно хоть какого, человека, живого либо погибшего, и погибшего хоть какой, даже самой катастрофической гибелью. Ему можно принести себя, в любом собственном состоянии и в надежде дать в Его любящие руки.
Опосля публикации мне уже поступали и наиболее резкие отзывы: «Ты что это решил отвечать за то, что задумывается и как любит Христос? Это всё красота!», «Ты что это решил призывать обожать Иуд, агентов Госдепа, пятую колонну, на южноамериканские средства предающих страну!» На это всё я даже отвечать не стану.
Скажу также про сообщение Иры на страничке Facebook прямо перед кончиной: «…прошу винить Российскую Федерацию». Мне понятно, что она имела в виду не людей страны, и не страну в целом, и не «Родину» как почти все пишут. Она имела в виду муниципальный аппарат, чиновников, от которых она, естественно, очень пострадала в данной и не только лишь в данной ситуации. Естественно, я как христианин призван глядеть поглубже. «Русская Федерация», на мой взор, — это очень огромное обобщение, всюду и везде и любой несет перед Богом свою долю вины и ответственности. Да, есть неприглядно складывающаяся система. Хотя я бы не стал никого инкриминировать коллективно. Как верующий человек я могу призвать всех, кому лишь будет слышен мой глас, набраться мужества и придти в себя, понять личную свою вину (там, где она есть), поправить ситуацию либо внести слово и дело в это исправление. Не нужно никого (и самого себя) встраивать в безличную систему, обезличенно куда-то встраиваться и тем находить для себя оправдание. Для чего? Любой человек дорог Богу конкретно как жива личность с совестью и сердечком. Нужно отложить и «камешки», и «спецсредства» со всех сторон, заняться мудрейшим и инициативным исправлением ситуации, наведением порядка по совести (а не по самоуправству). Необходимо принять и осознать боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение) другого, также и покаяние другого. По другому мы уверенно войдем в тупик… А ведь выход есть.
Согласны с создателем?
Мировоззрение создателя может не совпадать с воззрением редакции
Источник: